Гордон М. Хан
Западные должностные лица и аналитики, особенно НАТОвские, любят констатировать, что Москве нечего бояться расширения НАТО и что оно, по крайней мере, до кризиса в Украине не было ориентировано на Россию. Они настаивают на том, что расширение наиболее мощного в мировой истории военного альянса не влияет на национальную безопасность России. Как говорят сторонники расширения, НАТО является источником стабильности и гарантией национальной безопасности России, ибо этот процесс увеличивает зону безопасности западных демократий и уменьшает страх в Восточной Европе. Таким образом, это консолидирует мир в Европе и в тех странах, которые не являются членами альянса. Эти рассуждения обманчивы и опираются на шаткий теоретический и эмпирический фундамент.
Несмотря на западные убеждения, демократия не является постоянным, вечным состоянием. Консолидация демократии не значит демократия обязательно навсегда. Есть много примеров разрушения демократических режимов: Древняя Греция и Рим, Веймарская Республика, Италия, Эстония, Латвия, Польша и ряд других восточноевропейских стран между мировыми войнами, а также многие страны Латинской Америки после 1945 года. Таким образом, претензии НАТО, что она путем расширения военного союза создает зону безопасности для территорий демократических государств являются необоснованными. Не исключено, что именно в этом долгосрочном контексте многие россияне и не только они воспринимают расширение альянса как потенциальную угрозу, особенно по имеющемуся опыту холодной войны и после неё, когда интересы Москвы не учитывались при распространении НАТО на восток.
Двумя взаимозависимыми мемами американской внешней политики являются: (1) расширение НАТО не направлено против России и не угрожает ей, (2) демократические страны, в соответствии с теорией «демократического мира», не воюют друг с другом. Следовательно, распространение демократии является основой американской национальной безопасности, а расширение НАТО увеличивает «сообщество демократий», т.е. исключает возможность войны на новых территориях военного союза.
Россия, естественно, с подозрением относится к появлению военного альянса на своих границах, учитывая многовековую историю вторжений западных государств. Второй мэм – слишком малое число случаев для того, чтобы считать теорию «демократического мира» правилом функционирования мировой политики. Теория демократического мира предполагает постоянство намерений государств после консолидации в них демократий. Но, как однажды заметил бывший госсекретарь США Джордж Шульц, государство должно основывать свою внешнюю политику не на намерениях других игроков на мировой сцене, а на их возможностях. Другими словами, если в международной политике актер (будь то государство, союз, или негосударственное образование) имеет большие военные и другие возможности, он потенциально представляют собой угрозу другим. Намерение не должно быть руководящим принципом. Если сильный потенциал остается, а демократия скатывается в авторитаризм, то бывшая раннее политика перерастает в антагонистическую, и отношения переходят от вежливости к враждебности. Прошлые возможности демократического государства, которые являлись ранее скрытыми, латентными угрозами становятся кинетическими.
История показывает, что демократия эфемерно, как время. Государства в процессе демократизации могут испытывать экономические трудности, страдать от межобщинной (межэтнической, межконфессиональной) борьбы и под давлением внешних угроз. Любой из этих процессов способен подорвать даже стабильную демократию, не говоря уже о молодых демократиях и демократизаторах. Демократии и республики могут деградировать и превратиться в авторитарные образования. В качестве возможных примеров рассмотрим Турцию и Польшу. Постперестроечные политические истории России и Украины заслуживают в рассмотренном ключе отдельного разбора.
Турция – больной человек НАТО
Турция в расматриваемом направлении движется уже более десяти лет, периодически сталкивась с военными переворотами после революции Ататюрка сверху в конце Первой мировой войны. В последние годы под властью Тайипа Эрдогана и его Партии справедливости и развития (ПСР) турецкое государство стало более репрессивным, коррумпированным и идеологически исламистским. Репрессии против журналистов и средств массовой информации привели к десяткам заключенных среди журналистов и издателей. Совсем недавно, редактор и журналист одной крупной турецкой газеты были обвинены в государственной измене за передачу, показавшую участие турецских спецслужб в снабжении оружием боевиков в Сирии. Эрдоган препятствует автономии курдов. Военные и охранные органы Турецкой Республики осуществляют жестокие нападения на курдские деревни. В январе турецкая полиция арестовала около 15 профессоров подписавших петицию с критикой репрессий против курдов (http://fsrn.org/2016/01/turkish-police-arrest-more-than-a-dozen-peace-petition-signing-academics/). В течение многих лет коррупция процветает вокруг Эрдогана и его ПСР. Недавно в печати появились сообщения о причастности родственников Эрдогана к торговле нефтью, поставляемой ИГИЛ.
Рост мирового джихадистского революционного движения в регионе и оппозиционно-ориентированного, квази-исламистского движения Гюлена (Фетхулла́х Гюле́н — турецкий писатель, исламский общественный деятель, бывший имам и проповедник, инициатор и основатель общественного движения «Хизмет», называемого также «Сектой Гюлена») влияют не только на внутренную, но и на внешную политику правящего режима. Результатом является поддержка радикальных элементов, включая ХАМАС и воюющих против режима Асада сирийских оппозиционных организаций, в том числе АльКаида, Джабхат аль-Нусра и другие аффилированные джихадстские группы. Турция – основной транзитный путь для сирийских и иракских джихадистов. Анкара ничего не сделала, чтобы пресечь поток моджахедов из исламского мира, Европы, России и других мест Евразии на джихад. Режим Эрдогана ведёт боевые действия против так называемой Пешмергы (курдские военизированные формирования) – наиболее эффективной силы в борьбе с ИГИЛ в Ираке и Сирии. Заблаговременно подготовленное уничтожение российского истребителя является продолжением той же политики скрытой поддержки джихадистских сил.
В более широком смысле Турция во внешней политике под руководством Эрдогана проводит националистическую, нео-османскую стратегию, стремясь максимально увеличить влияние Турции на территориях, ранее входивших в состав Османской империи, а также принадлежащих к тюркоязычным народам Евразии. Ни один из этих элементов «турецкого мира» Эрдогана не критиковался Вашингтоном или Брюсселом, в отличие от «русского мира» Путина.
Отголоски Польши Пилсудского
Ныне Польша, одна из первых трех стран, вступивших в 1997 году после окончания холодной войны в НАТО, идет по пути, проложенному Турцией -«больным человеком» альянса. При правлении Партии права и справедливости (ППС) Ярослава Качиньского в последние месяцы высшая судебная инстанция государства была подчинена исполнительной ветви власти и Президенту Анджею Дуде. Это грубо нарушило основные демократические принципы разделения властей и независимости правосудия. В декабре прошлого года правительство ППС национализировало общественный телеканал, поставив его под контроль государства. Оно также тоже изменило закон о государственной службе c целью обеспечения политических назначений в государственные органы на самом высоком уровне. Был также принят спорный закон, дающий дополнительные, беспрецедентные полномочия прокурору и резрешающий одному и тому же человеку занимать одновременно должности министра юстиции и прокурора. Этот новый закон был принят в тот же день, когда Европейская Комиссия, обеспокоенная предыдущим законодательным творчеством польского правительства, решила проверить конституционность раннее принятых актов (http://khpg.org/en/index.php?id=1453061181).
Одновременно польская политическая элита усилила националистическую риторику по вопросам иммиграции, централизации власти в ЕС и внешней политики. Радикальные националистические элементы Польши всё чаще и чаще поднимают вопрос о возвращении бывщих польских территорий в Западной Украине. Немалая часть националистических групп настаивает на том, чтобы НАТО более агрессивно оспаривало российские интересы в Украине и в других странах.
Даже давний друг и сторонник Польши, Тимоти Гартон Эш, недавно поднял тревогу о состоянии в ней демократии. Он опасается возможных намерений ППС сделать «грязную работу быстрой трансформации политической системы, используя жестокие методы», чтобы осуществить «опасный поворот в Польше», который будет иметь «серьезные последствия для всего демократического Запада» (www.theguardian.com/commentisfree/2016/jan/07/polish-democracy-destroyed-constitution-media-poland?CMP=share_btn_fb). В истории Польши существует такой прецедент деградации демократии. Получившая независимость после Первой мировой войны Польша вскоре сделала резкий поворот от демократии к милитаризму и ультра-националистическому правлению маршала Иосифа Пилсудского.
Дополнительно ко всему вышесказанному необходимо отметить, что поток иммигрантов в Европу с Ближного Востока и из Северной Африки и связанные с ними недавние акты насилия против коренного населения усугубляют националистические и даже ультра-националистические настроения по всей Европе. Националистические партии, независимо от того насколько они привержены демократии, закрепляют общий европейский дрейф в сторону авторитаризма.
Рассмотренные примеры (Турция, Польша, общая обстановка в ЕС) могут быть и первыми, и последними шагами в направлении авторитаризации на Западе. Как бы то ни было, они подчеркивают в долгосрочной перспективе конечную нестабильность всех обществ в долгосрочном виде.
Возможная авторитарность на Западе и долгосрочное мышление
Таким образом, если одни покупают гипотезу демократического мира, то другие имеют право сомневаться в ней и подозревать, что расширение НАТО и ползучая авторитаризация в Европе совместно создают тенденцию к более конфликтной ситуации между НАТО и другими субъектами, наиболее вероятно, с Россией.
На это накладывается долгая историческая память большинства российского народа и его руководства. При формировании им внешней политики расширение НАТО, по-видимому, не исключается из последовательности бывших и возможных столкновений с Заподом. Конкретнее, первое нашествие оттуда предпринимали Ливонские братцы-рыцари в первых годах 16-ого века. Турция (ныне член НАТО) и Россия имеют длинную историю военных конфликтов друг с другом. Было более десяти русско-турецких войн за господство над Чёрным морем и в прилегающих районах: 1676–81, 1687, 1689, 1695–96, 1710–13, 1735–39, 1768–74, 1787–91, 1806–12, 1828–29, 1853–56, 1877–78 и 1914–18. Бывало, что Россия воевала против альянса Турции и западных держав – например, в Крымской войне и Первой мировой войне.
Польша (ныне член НАТО) совместно со Швецией в начале 17-го века была активнейшим участником интервенции в Россию, поставившей последнюю на грань существования. И неслучайно 4 ноября – день освобождения Москвы от польских захватчиков в 1612 году – стал праздником – Днём народного единства. В дальнейшем, ещё два века, польско-русское противостояние, военное и дипломатическое, главная тема в истории обоих государств.
Нашествие наполеоновской Франции в 19-ом веке и гитлеровской Германии в 20-ом (оставив в стороне всю преступность Пакта Молотова-Риббентропа и другие ошибки и просчеты СССР накануне Второй мировой войны) – тоже в русской памяти. Эти истории являются уроками и ориентирами при рассмотрении возможных, плохих и худших, сценариев. И это мы на Западе должны помнить и понимать.
Заключение
Как мы видим расширение НАТО не может гарантировать долгосрочного закрепления демократии, не говоря уже о вечном. Скорее всего, альянс не в состоянии обеспечить постоянную демократию среди государств-членов. Более того, при расширении НАТО нет никаких гарантий отсутствия в дальнейшем столкновения интересов между Востоком и Западом. Наоборот, марш НАТО на восток углубляет напряжённость с РФ. Включение в альянс новых и по определению слабых демократий с долгими, сложными отношениями с Россией (в том числе Польши), ставшее толчком к следующим этапам расширения НАТО, привели к ещё большей напряжённости в российско-западных отношениях.
Вечный риск конфликта, созданного конкурирующими интересами, требует учета интересов России при расширении НАТО. Без этого какой-то конфликт очень возможен. Экономический уже происходит на наших глазах. Растущий кризис в Европе повышает риск столкновения между Россией и НАТО. Войны чужими руками уже ведутся в Украине (пока вяло, латентно, «гибридно») и в Сирии. Если прямой конфликт между Россией и НАТО случится, то Польша и/или Турция могут стать первопричиной.
Расширение НАТО (включение Украины в альянс, на чём наиболее сильно настаивает Варшава) является одной из главных причин украинского кризиса и гражданской войны, которые привели Россию и НАТО к грани военного противостояния. Неожиданные (для некоторых) исламистские войны, следующие за «Исламской весной», также поставили Россию и НАТО на грань потенциального конфликта.
На самом деле, обеспечивая «зону безопасности» для государств-членов и стран-кандидатов альянса, НАТО потворствует её «больным членам» принимать односторонние военные риски в отношении российских интересов. Есть уже некоторые примеры: августовская война 2008-ого года Грузии под руководством Михаила Саакашвили; Майдано-Украинская «анти-террористическая» операция против повстанцев Донбасса; уничтожение Турцией русского истребителя CУ-24. Таким образом, НАТО не только не может автоматически способствовать «вечной демократии» и предотвращать конфликты и войны, но оно и его расширение без учета интересов России является одним из главных драйверов напряжённости и конфликтов.